На Чита.ру открыт наш блог - Виктор Азаровский (перейти). Там будут рассказы о жизни народа. Вот первый из них.
В больнице. Толя и Тоня
Кричит он страшно. Страшно потому что у нормального человека не может быть представления о таком крике. Это смесь каких-то невероятных и жутких звуков, где гласные чередуются с хрипящими и шипящими согласными. Внезапно и долго. Наверное, в прошлом это был активный и чрезвычайно подвижный человек.
— Всю жизнь на совхоз работал. Быкам и коровам хвосты крутил, ни один ветеринар так не умел, — рассказывает Тоня о кричащем. Она его жена. – Вы не обращайте внимания. Он сейчас перестанет. Сейчас он спокойный. Толик, замолчи, замолчи, говорю! Видите, всё понимает…
В голосе её какая-то удовлетворённость. «А раньше? — не решаюсь спросить я, — каким был Толя раньше?»
Он, действительно, затихает. Успокаиваюсь и я, а ведь мне показалось, что так Толя будет кричать всё время. А какое же лечение в таких условиях? С недавних пор у меня всё время предынфарктное состояние. Ни одной положительной эмоции в быту. В любой момент может случиться удар. Воля к творчеству и непрерывное мышление мешает случиться трагедии. Так мне кажется…
Раньше меня определяли в большую палату на семь или восемь коек, а на этот раз – в эту, узкую, где всего четыре койки.
Вот там я познакомился с Толей, Тоней и Мишей, который лечится на кровати у самых дверей. Тоже своя история: после операции на сердце, рубил баню, потом повздорил с женой и, пожалуйста, – инсульт. Но он ещё бодрится, ходит по коридору с тросточкой и уверяет нас, что баню доведёт до ума. В чём даже жена его не сомневается. Она часто приходит в больницу и долго шепчется с Мишей. Показывая ему что-то за окном.
А Тоня толкает коляску с Толей, разглядывающего стены коридора с увешанными самодельными плакатиками. Казалось бы, неподвижный, Толя умеет ещё поворачивать и высоко задирать голову. Иногда жутко кричит.
Супругам по пятьдесят с небольшим лет. Совсем ещё молодые люди, да и выглядят они, что называется, «без возраста». До перестройки, перестрелки и переклички работали в совхозе, о котором остались одни воспоминания и зарастающие крапивой фундаменты домов, ферм и гаражей. Мне кажется, что в такие места повалили бы потоки туристов со всего мира, но руководители региона, занятые составлением очередного «плана развития», не видят настоящего.
А Толе с Тоней туристы пофиг. Им бы со своей бедой ужиться. Тоня жалуется, что ей на днях надо везти Толю в Читу на ВТЭК (врачебно-трудовая экспертная комиссия) удостоверять инвалидность. Ей надо показать врачам парализованного мужа, чтобы те убедились, что Толя по-прежнему «овощ» и нуждается в уходе. Как и на какие шиши везти такого человека государство не интересует. Не могут ли врачи сами объезжать таких больных? – с досадой думаю я, прервав свои размышления о туристах.
— Пили и пили они какую-то чумуру, — не спеша рассказывает Тоня свою историю, хотя историю эту натворили мужики, — открывали эти фунфырики. А какими от них они злыми делаются! Прямо вусмерть расхлестались. Ну, уняла я их. Разогнала по домам. Толик к вечеру побрёл к заброшенным домам, где толпа их собирается. А утром гомон и поднялся: убили Толика. Прибежали, смотрим, лежит раскоряченный… Жив оказался. Душил кто-то из своих, да недодушил. Повредил какие-то нервы. Вот так и живём уже два года. Пенсию выправили…
Комментариев нет:
Отправить комментарий