В районах деградация полнейшая: откровения главы Улётовского района
Поговорить с главой Улётовского района Сергеем Савиным мы договаривались в администрации края в день голосования за предложенный улётовцами закон об ужесточении штрафов для продавцов спирта. Волновался перед выступлением. Так получилось, что нашли время спустя неделю, сразу после совещания глав районов и городских округов, где обсуждались вопросы градостроительства, поэтому разговор оказался не только о спирте и том, кому выгодно не ужесточать законы к его продавцам.
Город-миллионник и село с водокачкой
— Сегодня требования в оформлении отчётности одинаковые, что для города-миллионника, где есть водоснабжение и водоотведение, теплоснабжение, системы инженерной сети, что для нашей деревеньки, где одна водокачка на горе. В лучшем случае — она нормально работает. А требования по всем бумажкам надо выполнять одинаковые. Кто-то же должен сообразить, что нельзя так требовать, — разгорячённый совещанием Савин как будто режет каждым словом. – Вот Медведев говорит, что надо сделать единую систему оценки деятельности органов местного самоуправления по оказанию услуг ЖКХ. Я представляю миллионный город и нашу забайкальскую деревеньку. Ну как нас можно оценить, если услуги в одной водокачке? Ну, в школу люди ходят, библиотека, изба-читальня есть, скважина есть. Будем вот такие отчёты писать (показывает, какой толщины), а толку? Но зато у нас надзорных органов в избытке, которые будут потом эти отчёты оценивать.
— Разработка генпланов поселений для Улётовского района является проблемой?
— Когда-то в бюджете края, в 2013 или 2014 году, на это закладывалась довольно приличная сумма, можно было только радоваться. А сумма эта была не исполнена, нам её так и не дали. При нормальном раскладе на генплан мы должны были объявить конкурс, какая-нибудь проектная структура должна была его выиграть, приехать, сделать всё, нам передать, мы должны были акт подписать и рассчитаться с ними. Но поскольку нам денег так и не было, то мы обхитрили всех подряд, и первых — сами себя: заказали генплан в одну из структур, нам его сделали, корочки и кое-какое содержание. Показать проверяющим органам – вот. Цифры [по количеству готовых генпланов] вроде как – вы видели диаграмму [на совещании глав муниципальных районов и городских округов] – внушающие, а если его открыть, то работать по нему нельзя. Мы не видим там, где зоны промышленности, жилья, отдыха, перспективной застройки.
Смотрите, по нашему району 42 многодетных семьи подали заявления на бесплатное предоставление земельного участка. В основном это Улёты, райцентр. Думаете, 42 семьи сейчас готовы строить при такой нужде и кредитах? Они просто берут землю, а потом кто за сколько смог продать, тот за столько и продаёт. Не важно, под магазин или под что ещё, продаст за 15 или за 100 тысяч.
— А дорого продают?
— Земельные участки недалеко от центра Улёт стоят где-то 100-200 тысяч рублей, окраины и за 10 тысяч продавали. Но они-то от нас хотят видеть землю: Путин сказал – давайте! А мы её должны изыскать как раз в соответствии с этими градостроительными документами: генпланом, правилами застройки. Вот в этом сложность.
А так в целом мы генпланы сделали, прошли они слушания. Есть, конечно, недостатки. По Танге сейчас только утверждается генплан. Но в целом градостроительная документация не отвечает тем требованиям, чтобы можно было открыть и начинать работать.
Смерти каждый день
— На последней сессии заксобрания края депутаты обсуждали внесённый советом Улётовского района закон о повышении до 100 тысяч рублей штрафов за незаконную торговлю алкоголем. Ожидали вы, что его отклонят?
— Когда перед заседанием законопроект рассматривали на комитете, прокурор высказался, что он якобы противоречит федеральному законодательству. Но мы ведь не лезем в акцизы, в цены или во время продажи. Мы говорим, что торговать нельзя в местах, не отведённых под эти цели, то есть из личного подворья. Дали человеку жильё и сколько-то соток, сади ты там морковку, коровушку свою дои, что хочешь, то и делай, работай. А когда там начинают торговать…
Туда ведь несут всё: запчасти, хрусталь. Пропивают всё, и там берут! Всё идёт в обиход, и это сразу тянет за собой большую преступность. Наверное, моя вина в том, что я не подключил никого из глав. Они сами отсиделись, коллеги мои: и представительные органы, и исполнительная власть. Всё это видели, в интернете читали, но ни один не сказал: «Ты прав, парень. У нас также, если не хуже». Вспомнили бы Красный Великан и Иркутск.
Смерти каждый день. Они и сейчас продолжаются. Просто когда там — сям по одному умирают, этого никто не видит. Если статистику за месяц поглядеть, прилично накапливается.
Ещё один момент: я не понял, когда здесь, на заседании заксобрания, своё мнение не выразила администрация края. Там было двое заместителей губернатора: Дмитрий Кочергин и Аягма Ванчикова (зампред правительства края — руководитель администрации губернатора и зампред по социальным вопросам – Ю.С.). Когда я стоял за трибуной, в зале были несколько министров. Своё мнение по данному вопросу можно было выразить?
Я понимаю, что после принятия возможен был бы судебный процесс и кто-то попытался бы опротестовать – на то и есть прокуратура, я их не виню. Но прокуратура не всегда оказывается права. Я у себя с юристами выиграл массу судов, и ничего. Продолжаем работать.
Пока длился бы суд, а это 2-3 месяца, можно было бы эти точки торговли, как пулемётные, задавить. Я, во всяком случае, когда хожу у себя на отчётные полугодовые и годовые собрания, всегда высказываюсь, ни разу просто так не отсиделся. Я говорю, что каждый уважающий себя полицейский обязан придавить какую-то спиртоторговую точку. А как придавишь, если сейчас по закону всего 500 рублей штрафа, и всё? Они сами говорят: «Заходите раз в неделю, мы вам будем по 500 рублей давать».
Кто крышует спиртоторговцев в Забайкалье?
— Там ведь бешеный оборот. Я даже сравнивал: если у нас за один раз полиция изъяла 4,2 тысячи литров нелегального алкоголя прямо в кузове, везли это зелье в канистрах, то в районе по самым скромным подсчётам за год продают 60 тысяч литров. Это по самым минимальным подсчётам, по верхам.
Поговорить с главой Улётовского района Сергеем Савиным мы договаривались в администрации края в день голосования за предложенный улётовцами закон об ужесточении штрафов для продавцов спирта. Волновался перед выступлением. Так получилось, что нашли время спустя неделю, сразу после совещания глав районов и городских округов, где обсуждались вопросы градостроительства, поэтому разговор оказался не только о спирте и том, кому выгодно не ужесточать законы к его продавцам.
Город-миллионник и село с водокачкой
— Сегодня требования в оформлении отчётности одинаковые, что для города-миллионника, где есть водоснабжение и водоотведение, теплоснабжение, системы инженерной сети, что для нашей деревеньки, где одна водокачка на горе. В лучшем случае — она нормально работает. А требования по всем бумажкам надо выполнять одинаковые. Кто-то же должен сообразить, что нельзя так требовать, — разгорячённый совещанием Савин как будто режет каждым словом. – Вот Медведев говорит, что надо сделать единую систему оценки деятельности органов местного самоуправления по оказанию услуг ЖКХ. Я представляю миллионный город и нашу забайкальскую деревеньку. Ну как нас можно оценить, если услуги в одной водокачке? Ну, в школу люди ходят, библиотека, изба-читальня есть, скважина есть. Будем вот такие отчёты писать (показывает, какой толщины), а толку? Но зато у нас надзорных органов в избытке, которые будут потом эти отчёты оценивать.
— Разработка генпланов поселений для Улётовского района является проблемой?
— Когда-то в бюджете края, в 2013 или 2014 году, на это закладывалась довольно приличная сумма, можно было только радоваться. А сумма эта была не исполнена, нам её так и не дали. При нормальном раскладе на генплан мы должны были объявить конкурс, какая-нибудь проектная структура должна была его выиграть, приехать, сделать всё, нам передать, мы должны были акт подписать и рассчитаться с ними. Но поскольку нам денег так и не было, то мы обхитрили всех подряд, и первых — сами себя: заказали генплан в одну из структур, нам его сделали, корочки и кое-какое содержание. Показать проверяющим органам – вот. Цифры [по количеству готовых генпланов] вроде как – вы видели диаграмму [на совещании глав муниципальных районов и городских округов] – внушающие, а если его открыть, то работать по нему нельзя. Мы не видим там, где зоны промышленности, жилья, отдыха, перспективной застройки.
Смотрите, по нашему району 42 многодетных семьи подали заявления на бесплатное предоставление земельного участка. В основном это Улёты, райцентр. Думаете, 42 семьи сейчас готовы строить при такой нужде и кредитах? Они просто берут землю, а потом кто за сколько смог продать, тот за столько и продаёт. Не важно, под магазин или под что ещё, продаст за 15 или за 100 тысяч.
— А дорого продают?
— Земельные участки недалеко от центра Улёт стоят где-то 100-200 тысяч рублей, окраины и за 10 тысяч продавали. Но они-то от нас хотят видеть землю: Путин сказал – давайте! А мы её должны изыскать как раз в соответствии с этими градостроительными документами: генпланом, правилами застройки. Вот в этом сложность.
А так в целом мы генпланы сделали, прошли они слушания. Есть, конечно, недостатки. По Танге сейчас только утверждается генплан. Но в целом градостроительная документация не отвечает тем требованиям, чтобы можно было открыть и начинать работать.
Смерти каждый день
— На последней сессии заксобрания края депутаты обсуждали внесённый советом Улётовского района закон о повышении до 100 тысяч рублей штрафов за незаконную торговлю алкоголем. Ожидали вы, что его отклонят?
— Когда перед заседанием законопроект рассматривали на комитете, прокурор высказался, что он якобы противоречит федеральному законодательству. Но мы ведь не лезем в акцизы, в цены или во время продажи. Мы говорим, что торговать нельзя в местах, не отведённых под эти цели, то есть из личного подворья. Дали человеку жильё и сколько-то соток, сади ты там морковку, коровушку свою дои, что хочешь, то и делай, работай. А когда там начинают торговать…
Туда ведь несут всё: запчасти, хрусталь. Пропивают всё, и там берут! Всё идёт в обиход, и это сразу тянет за собой большую преступность. Наверное, моя вина в том, что я не подключил никого из глав. Они сами отсиделись, коллеги мои: и представительные органы, и исполнительная власть. Всё это видели, в интернете читали, но ни один не сказал: «Ты прав, парень. У нас также, если не хуже». Вспомнили бы Красный Великан и Иркутск.
Смерти каждый день. Они и сейчас продолжаются. Просто когда там — сям по одному умирают, этого никто не видит. Если статистику за месяц поглядеть, прилично накапливается.
Ещё один момент: я не понял, когда здесь, на заседании заксобрания, своё мнение не выразила администрация края. Там было двое заместителей губернатора: Дмитрий Кочергин и Аягма Ванчикова (зампред правительства края — руководитель администрации губернатора и зампред по социальным вопросам – Ю.С.). Когда я стоял за трибуной, в зале были несколько министров. Своё мнение по данному вопросу можно было выразить?
Я понимаю, что после принятия возможен был бы судебный процесс и кто-то попытался бы опротестовать – на то и есть прокуратура, я их не виню. Но прокуратура не всегда оказывается права. Я у себя с юристами выиграл массу судов, и ничего. Продолжаем работать.
Пока длился бы суд, а это 2-3 месяца, можно было бы эти точки торговли, как пулемётные, задавить. Я, во всяком случае, когда хожу у себя на отчётные полугодовые и годовые собрания, всегда высказываюсь, ни разу просто так не отсиделся. Я говорю, что каждый уважающий себя полицейский обязан придавить какую-то спиртоторговую точку. А как придавишь, если сейчас по закону всего 500 рублей штрафа, и всё? Они сами говорят: «Заходите раз в неделю, мы вам будем по 500 рублей давать».
Кто крышует спиртоторговцев в Забайкалье?
— Там ведь бешеный оборот. Я даже сравнивал: если у нас за один раз полиция изъяла 4,2 тысячи литров нелегального алкоголя прямо в кузове, везли это зелье в канистрах, то в районе по самым скромным подсчётам за год продают 60 тысяч литров. Это по самым минимальным подсчётам, по верхам.
Я разговаривал с теми, кто бросил торговать: общественность надавила, застыдили. Как им всё время доказывал: и ветеринар к вам не торопится идти, и у полицейских, если позвонили, машина глохнет. Пожарные поехали, и те по дороге поломались.
— Кто везёт спирт в район? Откуда он?
— В основном это Кабардино-Балкария. Спирт приходит централизованно: разливается в Чите на Острове в любую тару, а потом его везут в деревню. Это кто-то здорово регулирует сверху, заметно очень. В каждой деревне, даже в маленькой, есть определённое количество точек. Они, видимо, исходят из практики, кто из продавцов сколько домов охватывает. А торгуют наши — те, кто сидят дома. Причём некоторые наставили видеокамеры, чтобы видеть, кто пришёл или подъехал. Если полиция – то надёжно прячут, а для обыска документы нужны.
Когда штраф 500 рублей, да анализы на химический состав по полгода ходят, вся работа по борьбе с торговцами теряет смысл. Даже труд полицейских сводится на нет: надо всё сделать очень правильно, найти понятого, произвести изъятие, зелье отправить на анализ, результаты которого ходят по 6 месяцев. А протокол действует 60 дней. Сами полицейские не знают, куда этот алкоголь после изъятия девать. Изъяли – и снова повезли в Читу на какие-то склады на хранение.
— Как вы отнеслись к результатам голосования в заксобрании?
— Вы же знаете расклад: 23 голоса за принятие законопроекта, 11 воздержались и 10 против. Я понимаю тех, кто проголосовал против, понимаю проголосовавших за. Не понимаю тех, кто воздержался. Что это значит? Ты уж определись, туда или сюда. Для принятия документу не хватило всего три голоса. Главное, никто ничем не рисковал. Какой-то галочкой, что они такой закон приняли?
В районах обстановка страшная, деградация полнейшая. Я смотрю так: мы вот говорим про малоимущих, кому как социальные пособия платятся, в общей сложности большие деньги. Приходишь на родительское собрание, оглянешься – там те, кто ответственно относится к своим детям. В классе 22 ребёнка, на собрании 12-14 человек. Остальные где? Самые малоимущие-то?
Да я бы эти деньги не платил им до тех пор, пока родитель бы в школу не сходил. А у нас, если родители запили, а детей забрали в центр помощи семье и детям – маме руки развязали. Она продолжает пить, а ей выплаты аккуратненько идут. Как так? Кто-то же должен посмотреть другими глазами. Когда хватишься, почему народ не работает – выясняется: зачем им работать-то?
У нас один предприниматель садит почти 100 гектаров картофеля. С 15 августа они начинают копать, им в день как минимум надо 45 человек, которым нужно только нагибаться, картошку роет комбайн. В день возможно заработать от 800 рублей до 1,2 тысячи рублей, но уборка идёт без выходных. Ты 30 дней ходи, работай, и у тебя месячный доход будет больше, чем у учителя или сельского главы. Но почему-то, когда приедешь на поле, там те, кто дома успевает всё делать и приходит подкалымить. А те, кто стоит на очереди в службе занятости, кому спиртяшка мешает, — их там нет. Из 18 безработных, которые числятся в селе, два человека приходили первые два дня.
— Кто везёт спирт в район? Откуда он?
— В основном это Кабардино-Балкария. Спирт приходит централизованно: разливается в Чите на Острове в любую тару, а потом его везут в деревню. Это кто-то здорово регулирует сверху, заметно очень. В каждой деревне, даже в маленькой, есть определённое количество точек. Они, видимо, исходят из практики, кто из продавцов сколько домов охватывает. А торгуют наши — те, кто сидят дома. Причём некоторые наставили видеокамеры, чтобы видеть, кто пришёл или подъехал. Если полиция – то надёжно прячут, а для обыска документы нужны.
Когда штраф 500 рублей, да анализы на химический состав по полгода ходят, вся работа по борьбе с торговцами теряет смысл. Даже труд полицейских сводится на нет: надо всё сделать очень правильно, найти понятого, произвести изъятие, зелье отправить на анализ, результаты которого ходят по 6 месяцев. А протокол действует 60 дней. Сами полицейские не знают, куда этот алкоголь после изъятия девать. Изъяли – и снова повезли в Читу на какие-то склады на хранение.
— Как вы отнеслись к результатам голосования в заксобрании?
— Вы же знаете расклад: 23 голоса за принятие законопроекта, 11 воздержались и 10 против. Я понимаю тех, кто проголосовал против, понимаю проголосовавших за. Не понимаю тех, кто воздержался. Что это значит? Ты уж определись, туда или сюда. Для принятия документу не хватило всего три голоса. Главное, никто ничем не рисковал. Какой-то галочкой, что они такой закон приняли?
В районах обстановка страшная, деградация полнейшая. Я смотрю так: мы вот говорим про малоимущих, кому как социальные пособия платятся, в общей сложности большие деньги. Приходишь на родительское собрание, оглянешься – там те, кто ответственно относится к своим детям. В классе 22 ребёнка, на собрании 12-14 человек. Остальные где? Самые малоимущие-то?
Да я бы эти деньги не платил им до тех пор, пока родитель бы в школу не сходил. А у нас, если родители запили, а детей забрали в центр помощи семье и детям – маме руки развязали. Она продолжает пить, а ей выплаты аккуратненько идут. Как так? Кто-то же должен посмотреть другими глазами. Когда хватишься, почему народ не работает – выясняется: зачем им работать-то?У нас один предприниматель садит почти 100 гектаров картофеля. С 15 августа они начинают копать, им в день как минимум надо 45 человек, которым нужно только нагибаться, картошку роет комбайн. В день возможно заработать от 800 рублей до 1,2 тысячи рублей, но уборка идёт без выходных. Ты 30 дней ходи, работай, и у тебя месячный доход будет больше, чем у учителя или сельского главы. Но почему-то, когда приедешь на поле, там те, кто дома успевает всё делать и приходит подкалымить. А те, кто стоит на очереди в службе занятости, кому спиртяшка мешает, — их там нет. Из 18 безработных, которые числятся в селе, два человека приходили первые два дня.
23 февраля 2017
Комментариев нет:
Отправить комментарий